Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Давай, сожги. У меня оголена рука, и только если ты оголишь ногу, гнев в моём сердце утихнет.
Цзян Шинин молча бросил на Сюаньминя сочувствующий взгляд, он как раз собирался сказать что-то, когда услышал, как узкую дверь перед ним приоткрыли изнутри и девушка старше десяти лет, высунув голову, спросила:
— Кто тут?
Знакомое лицо!
Едва увидев человека, которого знал, Цзян Шинин, улыбнувшись, сложил руки в приветствии и заговорил:
— Ах, это Син…
Только он сказал два слова, как девушка звонко вскрикнула и, ничего не объясняя, захлопнула дверь.
Глава 46: Великий благодетель (1)
Мгновение Цзян Шинин растерянно стоял, глядя на плотно закрытую дверь, и лишь затем вдруг отреагировал.
На миг на лице его отразилось довольно смешанное выражение, не скажешь даже, было ли в нём больше сожаления или смеха сквозь слёзы.
Сюэ Сянь, скользнув взглядом, заметил его вид и, указывая на него, обратился к Каменному Чжану:
— Старик, ты прежде боялся привидений, не так ли? Узнав такое глупое привидение, всё ещё боишься? Подумай, как раньше ты непрестанно дрожал, не позор ли?
Старик…
Каменный Чжан молча повернул голову назад и вытер лицо, про себя размышляя: «Я всего лишь слегка обеспокоен. И хотя лет мне немало, но я могу переносить груз на спине, могу работать, могу ходить и могу бегать, не слишком ли называть меня стариком?»
Вот только он не смел задеть этого Старейшего.
Едва подавленность Цзян Шинина подняла голову, как слова, легко слетевшие с губ Сюэ Сяня, задвинули её обратно. Он раздражённо сверкнул глазами на Сюэ Сяня:
— Пожалуй, и про меня можно сказать: «Кто близок к туши — почернеет». Пробудешь долго с вами, глупцами, и сам запросто поглупеешь.
Приподняв платье, Цзян Шинин отступил в сторону и сделал в сторону двери приглашающий жест рукой:
— Белое солнце в синем небе, и я всё же не преследующий призрак, пусть постучит кто-то из вас.
Все единодушно обратили взгляды на Каменного Чжана.
— Я… я? — Каменный Чжан с неуверенным выражением указал себе на нос. В конце концов, он не мог одолеть препятствия и трудности, возникавшие на пути, и это был первый раз, когда взяться за дело требовалось ему.
Сюэ Сянь с серьёзным видом указал на Лу Няньци:
— Гадатель.
Затем на себя:
— Увечный.
После на Сюаньминя:
— Собирающий подаяния.
Договорив, он развёл руками:
— Есть здесь обычный человек?
Во всей группе такой был лишь один; в самом деле — без слёз не взглянешь.
Каменному Чжану ничего не оставалось, кроме как выйти вперёд, не проронив ни слова, и повторно постучать в дверь.
Во дворе снова раздался звонкий крик — видимо, та девушка перепугалась ещё сильнее.
Каменный Чжан обернулся с невинным лицом:
— Кого однажды укусила змея, тот десять лет боится колодезной верёвки, я не виноват.
— Девочка, открой дверь, здесь нет призраков… — Каменный Чжан понизил голос, выманивая: — Я хороший человек.
Все потеряли дар речи.
Сюэ Сянь полдня с лишённым всякого выражения лицом не спускал глаз с его спины. Потеряв всякое терпение, он вытянул руку и оттащил его назад:
— Не призывай духов, так ты только Джун Куя[118] и сможешь дозваться.
— Синцзы[119], почему кричишь? Не пугай посетителей в переднем зале, — раздался во дворе голос пожилой женщины.
Голос девушки со двора смутно донёсся наружу, по нему слышалось, что она вот-вот заплачет от страха:
— Тётушка Чэнь, призрак преследует!
— Бессмыслица, как может без всякой на то причины преследовать призрак? — ответила тётушка Чэнь, не зная, смеяться ей или плакать. — Наша лечебница лишь спасает людей, не вредит, с чего вдруг призраку преследовать нас?
— Правда, я только что видела молодого господина Цзян, он стоял за дверью, — сказала Синцзы в ответ.
— Молодого господина… Цзян? — обомлела тётушка Чэнь. — Ты же не имеешь в виду…
— Да! — сказала Синцзы. — Только что, только что я услышала стук в дверь, когда открыла, он стоял прямо там, к тому же улыбнулся мне, заговорил и позвал меня по имени. Можно ли обознаться?!
Голос выдавал, что девушка на грани слёз, очевидно, перепуганная донельзя.
— Стук в дверь?
— Да, только что снова немного стучал, я уже не осмелилась прислушиваться…
Как раз на этом, Сюэ Сянь, у кого всегда чесались руки, постучал.
Тук-тук-тук…
За дверью пожилая и молодая обе заплакали от страха.
Сюаньминь, не находя слов, убрал его лапу.
Цзян Шинин молчал.
В конечном счёте — лишь целую вечность спустя — на стук всё же ответили. Открыл дверь кроткий и учтивый с виду старик с седеющими волосами.
За стариком по пятам следовали, дрожа от страха, два человека: один — убежавшая прежде в испуге Синцзы, другой — пожилая женщина маленького роста, что почти наверняка и была тётушкой Чэнь.
Чтобы больше никого не напугать, Цзян Шинин уже вернулся к бумажному облику, пока что скользнув в карман к Сюэ Сяню, но не удержался и чуть высунул голову, наблюдая за развитием событий. Как-никак, неприятности создал он.
— Дядя Чэнь… — прошептал он, заметив седовласого старика.
Он был знаком с каждым в аптеке семьи Фан, а некоторых, можно сказать, даже знал хорошо. Дело в том, что семья Фан и семья Цзян начали общаться ещё много-много лет назад; в одной семье из поколения в поколение были врачами, в другой ещё предки готовили и продавали лекарства, и, познакомившись однажды по воле случая, они всегда поддерживали связь.
В детстве Цзян Шинин приезжал в гости к семье Фан, а позднее его старшая сестра и вовсе вошла в семью Фан, выйдя замуж.
Когда он был ребёнком, дядя Чэнь и тётушка Чэнь готовили для него сладкие хлебцы[120].
Старые друзья увиделись вновь, но уже разделённые, как инь и ян. Стоя лицом к лицу, даже позвать друг друга, как звали прежде, оказалось тяжело.
Слух дяди Чэня стал уже не тот, что в расцвете лет, он был слегка глуховат и совсем не слышал бормотания Цзян Шинина.
Щуря мутные глаза, он обвёл взглядом «оборотней с призраками» перед дверью и, не сдержавшись, заговорил:
— Позвольте узнать, господа… с чем пожаловали?
Тётушка Чэнь подмигнула Синцзы позади:
— Разве ты
